ЭЛИКСИР ЖИЗНИ.Продолжение. Г. Олкотт. СЕН-ЖЕРМЕН И Е.П.Б.-ДВА ВЕСТНИКА БЕЛОЙ ЛОЖИ..

Г. С. Олкотт.

На мой взгляд, один из самых колоритных, впечатляющих и поразительных персонажей в современной истории – чудотворец, с имени которого начинается эта статья.

Он предстал перед миром не как отшельник, вышедший из пустыни или джунглей, немытый, высохший, с длинными волосами и одетый в лохмотья, живущий обособленно от своих собратьев и лишённый человеческих симпатий; но как тот, кто среди великолепия самых блестящих королевских дворов Европы был наравне с самыми великими персонажами, пересекавшими канву истории.

Он возвышался над ними всеми – королями, аристократами, философами, государственными деятелями и писателями – величием своей индивидуальности, благородством идеалов и побуждений, последовательностью своих действий и глубиной знаний не только тайн природы, но также и литературы всех народов и эпох.

Прочитав о нём всё, что я смог найти, включая поучительные статьи м-с Купер-Оукли в «Теософическом Обозрении» (т.т. XXI, XXII) я понял, что люблю его так же, как и восхищаюсь им; люблю его так же, как и Е.П.Б.; и по той же самой причине: потому что он был вестником и агентом Белой Ложи, выполняющим свою миссию с бескорыстной преданностью и делающим всё возможное, чтобы принести пользу другим.

Недавнее чтение мемуаров в форме исторического романа – известных «Воспоминаний» барона Глейхена, интересной статьи в 6-м томе «Голубого Лотоса», статьи о графе в «Британнике» и других публикаций освежило мою память о том, что я уже знал о нём, и, что важнее всего, убедило меня в его идентичности с одним из самых очаровательных невидимых Персонажей, которые пребывали под маской Е.П.Б. во время работы над «Разоблачённой Изидой». Чем больше я думаю об этом, тем сильнее убеждаюсь в истинности такого предположения.

Не вдаваясь в подробности, следует сказать, тем не менее, что однажды в восемнадцатом столетии он появился во Франции под вышеприведённым именем. Говорят, он взял его от имения, купленного в Тироле. М-с Купер-Оукли приводит, ссылаясь на авторитет мадам д’Адемар, список различных имён, под которыми этот эпохальный деятель был известен с 1710 по 1822 год.

Я приведу следующие: маркиз де Монферрат, граф Белламар, шевалье Шенинг, шевалье Велдон, граф Салтыков, граф Цароги, принц Ракоши и, наконец, Сен-Жермен. М-с Купер-Оукли с помощью друзей тщательно обследовала библиотеку Британского музея и библиотеки нескольких европейских государств.

Она старательно сопоставляла полученные из различных источников частицы истории, чтобы опознать великого графа в персонажах, известных под этими многочисленными титулами. Однако все, писавшие о нём, признают, что тайна его рождения и национальности никогда не была раскрыта; все усилия полицейских властей различных стран потерпели неудачу.

Другой очень интересный факт – то, что никогда никакое преступление, ни преступное намерение, ни жульничество не были доказаны в отношении его; его личность была незапятнанна, его цели – всегда благородны. И хотя он жил в роскоши и, по-видимому, обладал несметным богатством, никто никогда не смог узнать происхождение его денег.

Он не держал счёта в банке, не получал денежных переводов, не имел субсидий от какого-либо правительства, отказывался от любых подарков и привилегий, предложенных ему королём Луи XV и другими правителями, однако его собственная щедрость была королевской.

Бедным и несчастным, больным и угнетённым он был истинным провидением; среди прочих общественных пожертвований он открыл больницу в Париже, и возможно, другие – ещё где-то.

Гримм в своей знаменитой «Литературной корреспонденции», охарактеризованной «Британникой», как «самое ценное из существующих свидетельств о каком-либо важном литературном периоде» утверждает, что Сен-Жермен был «самым одарённым человеком из всех, которых он когда-либо видел».

Он знал все языки, всю историю, все метафизические науки; отказывался от предлагаемых ему подарков и покровительства, но дарил щедро, открывал больницы и всегда с неослабевающей энергией работал для пользы народа.

Может показаться, что такой человек будет оставлен в покое клеветниками и очернителями, однако, это не так: и при жизни, и после его смерти (или, скорее, исчезновения), на его память были вылиты самые мерзкие оскорбления. «Британника» пишет:

«Он был знаменитым авантюристом восемнадцатого столетия, утверждавшим, что ему удалось раскрыть некоторые экстраординарные тайны природы, имел значительное влияние в нескольких королевских дворах Европы. Установлено, что он получал деньги за выполнение шпионских заданий одного из королевских дворов».

Мнение, высказанное Болферетом в его «Словаре истории и географии», не отличается от вышеприведённого, что характерно и для многих других авторов.

У нас есть различные описания внешности графа Сен-Жермена, и хотя они несколько отличаются в деталях, однако все они изображают его как человека, лучащегося здоровьем, хорошим настроением и неослабевающей любезностью.

Его манеры были совершенством утончённости и грации. Он, кажется, был замечательным лингвистом, говорившим легко и, как правило, без иностранного акцента на современных европейских языках.

Автор, назвавшийся Жаном Леклэром, пишет в интересной статье «Тайна графа Сен-Жермена» («Голубой лотос», т. VI, стр. 314-319), что он хорошо знал французский, английский, итальянский, испанский, португальский, немецкий, русский, датский, шведский и множество восточных диалектов.

Его достижения в этом последнем качестве представляют собой одну из точек соприкосновения и поразительного сходства между ним и Е.П.Б.. Его Высочество принц Эмиль де Сен-Витгенштейн, адъютант императора Николая и давний член нашего Общества, написал мне однажды, что когда он знал Е.П.Б. в Тифлисе, она прославилась своей способностью говорить на большинстве кавказских языков – грузинском, мингрельском, абхазском и др., в то время как мы сами видели, что она превосходно пишет книги на русском, французском и английском языках.

Но более всего читающего о Сен-Жермене и знающего о Е.П.Б. поражает множественное сходство между двумя великими оккультистами. М-с Купер-Оукли в своей, добросовестно выполненной компиляции («Теософическое обозрение», т. XXI, стр. 428) говорит:

«Почти повсюду отмечалось, что у него были очаровательное изящество и изысканность манер. Кроме того, он продемонстрировал обществу большую одарённость, превосходно играя на нескольких музыкальных инструментах, и иногда показывал способности и силы, граничащие с таинственным и непостижимым. Например, однажды он продиктовал первые двадцать строф стихотворения, и записал их одновременно обеими руками на двух отдельных листах бумаги – никто не мог отличить один лист от другого».

Месье Леклэр в вышеупомянутой статье резюмировал множество моментов о графе Сен-Жермене, которые подтверждают вышеизложенное, и, кажется, тщательно выбраны из соответствующей литературы. Он говорит:

«Его красота была замечательна, манеры отменны; он был экстраординарно талантлив в ораторском искусстве, изумительно образован и эрудирован… Он играл на всех инструментах, как опытный музыкант, но особенно любил скрипку; он заставлял её звучать настолько божественно, что два человека, которые слышали его и, впоследствии, известного итальянского виртуоза Паганини, поставили этих двух мастеров на один и тот же уровень».

Здесь мы вспоминаем замечательный талант Е.П.Б. как пианистки, её лёгкость, её импровизаторские способности и её знание техники. Барон Глейхен цитирует его:

«Вы не знаете того, о чём вы говорите; только я могу судить о предмете, который познал исчерпывающе, поскольку владел музыкой, которой прекратил заниматься, потому что здесь уже не было возможности дальнейшего продвижения».

Барон был приглашён в его дом под мнимым предлогом исследовать некоторые очень ценные картины, и барон говорит, что «он сдержал своё слово, картины, которые он показал мне, имели признаки своеобразия или совершенства, которые делали их более интересными, чем многие выдающиеся картины, главным образом, «Cвятое семейство» Мурильо, которая не уступала по красоте такой же картине Рафаэля в Версале;

но он показал мне намного больше, чем это, а именно, множество драгоценных камней, особенно бриллиантов, удивительного цвета, размера и совершенства. Я думал, что смотрю на сокровища «Волшебной Лампы». Среди них был опал чудовищного размера и белый сапфир размером с яйцо, затмевающий своим блеском все камни, которые я мог с ним сравнить. Осмелюсь утверждать, я был экспертом в драгоценностях, и поэтому могу заявить, что у меня не было ни малейшей причины сомневаться по поводу высокого качества этих камней, тем более что они не были вделаны в оправу».

Много лет назад моя сестра м-с Митчел, возмущённая подлой клеветой, которая распространялась против Е.П.Б. и меня, опубликовала некоторые из фактов, которые имели место, согласно её собственному свидетельству, во время пребывания её с мужем и детьми в квартире в том же самом здании, где жили мы сами. В статье, опубликованной в Лондонском журнале, описан следующий эпизод:

«Однажды она сказала, что покажет мне некоторые симпатичные вещи, и, открыв маленький комод, стоявший под окном, достала из него множество превосходных драгоценностей: брошек, медальонов, браслетов и колец, сверкавших различными драгоценными камнями – алмазами, рубинами, сапфирами и т.д. Я взяла их с собой, чтобы рассмотреть получше, но, попытавшись на следующий день сделать это, нашла только пустые ящики».

Моя сестра думала, что они, должно быть, стоят многие тысячи долларов. Теперь же я точно знаю, что у Е.П.Б. не было ни коллекции драгоценных камней, ни даже малой их части, и мой единственно возможный вывод – что она устроила для моей сестры одну из тех оптических иллюзий, которые описывались ею, как психологические трюки.

Я склонен полагать, что Сен-Жермен сделал то же самое для барона Глейхена. Правда, эти чудотворцы могут по своему соизволению превращать такие иллюзии в реальность и делать драгоценные камни плотными и неизменяемыми.

Возьмите, например, моё «кольцо розы» , сначала ею сделанное, и затем выпавшее из розы, которая была в моей руке. Восемнадцать месяцев спустя, в то время как сестра держала кольцо в руке, Е.П.Б. дополнила его тремя маленькими бриллиантами, оправленными в золото и образующими треугольник.

Множество людей в разных странах видели это кольцо, и некоторые наблюдали, как я пишу им на стекле, таким образом доказывая, что камни являются подлинными алмазами. Кольцо находится всё ещё у меня, и за эти тридцать лет нисколько не изменило своей природы.

Кроме того, имели место случаи: дублирование жёлтого бриллианта для м-с Синнетт в Симле; сапфиров для м-с Кармайкл и прочих друзей в различных местах; создание ею для себя оккультного перстня-печатки (которым теперь владеет м-с Безант), путём потирания между руками моего собственного перстня-печатки с инталией; гибридные серебряные щипцы для сахара.

В общем, было создано множество вещей из металла и камня; они уже должным образом описаны в моих ЛСД и не представляют здесь особого интереса. Читатель видит, что соответствующие феномены Сен-Жермена и Е.П.Б. дополняют друг друга и показывают, что одна из ветвей оккультной науки, известной адептам и их лучшим ученикам, включает тесный контакт с минеральным царством и контроль над ним.

Сен-Жермен сказал кому-то, что он узнал у старого индусского брамина, как «оживить» чистый углерод, то есть трансмутировать его в алмаз; и Кеннетт Маккензи пишет в своей «Королевской масонской энциклопедии» на стр. 644: «В 1780 г., когда он гостил у французского посла в Гааге, он молотком вдребезги разбил великолепный алмаз своего же производства, дубликат которого, также своего производства, он только что продал ювелиру за 5500 луидоров».

В связи с этими сообщениями у нас нет ничего, что могло бы прояснить: оставался какой-либо драгоценный камень, сделанный им, плотным или распадался, снова переходя в астральную материю, из которой был составлен, за исключением отдельных случаев, когда камень передавался некоему человеку или же продавался ювелиру. Для меня это невероятно – продать алмаз за 5500 луидоров, если учесть, что он имел, очевидно, неограниченный источник денег и вряд ли нуждался в столь малой сумме.

Выше мы говорили о распаде магически созданного драгоценного камня. Если читатель обратится к ЛСД, 1:197, он узнает, что первый рисунок «Шевалье Луи», осаждённый Е.П.Б. однажды вечером, исчез к следующему утру, но когда она пожелала восстановить его, по просьбе м-ра Джаджа, она «зафиксировала» его так, чтобы он остался неизменным до настоящего времени.

Моё объяснение состоит в том, что это полностью зависит от искусства оператора. Или он производит временное осаждение мыслеформы, чтобы она выполнила свою функцию и рассеялась под действием притяжения пространства, или же создаёт пигментный депозит, отключив поток, соединяющий её с пространством и, таким образом, оставляя постоянный источник пигмента для бумажной или какой-либо другой поверхности.

Я настоятельно рекомендую каждому, кто хочет познать тайны графа Сен-Жермена, Калиостро и других чудотворцев, прочитать в связи с ними различные отчёты о феноменах Е.П.Б., которые были опубликованы надёжными свидетелями.

Возьмите, к примеру, цитату м-с Купер-Оукли из «Воспоминаний о Марии-Антуанетте» графини д’Адемар, бывшей близкой подругой королевы. Она написала интересное сообщение о разговоре между её величеством, графом де Морэпа, ею и Сен-Жерменом.

Последний, поблагодарив мадам д’Адемар за визит исключительной важности для королевской семьи и Франции, ушёл, тогда вошёл министр де Морэпа и вопиюще очернил Сен-Жермена, назвав его жуликом и шарлатаном. Как только он сказал, что посадит его в Бастилию, дверь открылась, и снова вошёл Сен-Жермен, сильно напугав месье де Морэпа, и очень удивив графиню.

Величественно подойдя к министру, Сен-Жермен предупредил его, что своей неспособностью и упрямым тщеславием он разрушит и монархию, и королевство, закончив такими словами: «Не ждите уважения потомков, легкомысленный и неспособный министр! Вас будут ценить те, кто провоцирует крушение империй».

«Месье де Сен-Жермен произнёс это, не переводя дыхания, снова подошёл к двери, закрыл её и исчез… Все попытки найти графа ни к чему не привели». Сравните это с несколькими исчезновениями Е.П.Б. внутри и около пещер Карли и в других местах, и вы увидите, как два агента Братства использовали идентичные средства, чтобы сделаться невидимыми в критический момент.

Он содержал роскошный дом и не отвергал приглашений от королей и других важных персон на их застолья, но всегда с условием, что он не будет ни есть, ни пить. И фактически всегда он так и делал, оправдываясь тем, что должен придерживаться специального и очень строгого режима.

Говорили, что он сохраняет своё тело не стареющим, здоровым и сильным, используя эликсиры и экстракты, состав которых держит в секрете; предполагается, что его известной диетой было только то, что мы могли бы назвать овсяной кашей, которую он готовил сам.

Месье Леклэр говорит, что он «часто ложился спать очень поздно, но никогда не чувствовал себя утомлённым. Он предпринимал особые меры предосторожности против простуды. Он часто ввергал себя в летаргическое состояние, длившееся от тридцати до пятидесяти часов, во время которого его тело казалось мёртвым.

Он пробуждался освежённым, помолодевшим и подкреплённым этим магическим отдыхом, ошеломляя своей полной информированностью обо всех важных вещах, которые произошли в городе или в государстве во время его сна. Его пророчества, как и его предусмотрительность, никогда не были неудачными».