ЭЛИКСИР ЖИЗНИ. Продолжение. ДВА ВЕСТНИКА БЕЛОЙ ЛОЖИ.

Продолжая наше сравнение двух «вестников», друзей и соратников, мы находим, что Е.П.Б. не ограничивала себя овсянкой или не мясной диетой, но так же, как граф, она впадала в летаргическое состояние, когда не осознавала окружающих вещей, но возвращалась наполненная впечатлениями о событиях в период её временного физического бездействия.

В первом томе ЛСД описаны эти состояния «глубокого раздумья» так же, как изменения в её настроении и манерах, когда Учителя один за другим заступали «в караул». Можно было заметить, что новое существо, входя во владение телом, должно было взять из физического мозга список вопросов, которые только что обсуждались; иногда случались ощутимые ошибки.

К сожалению, у нас нет никаких свидетельств о влиянии, оказываемом на Сен-Жермена внезапным пробуждением его из состояния рекуперативного транса, вероятно, он всегда принимал меры предосторожности против такого нежелательного вмешательства.

Но в случае с Е.П.Б. я описал резкий шок, который она испытала, когда внезапно и неожиданно вернулась обратно в физическое сознание: она держала тогда мою руку у своего сердца, позволив мне почувствовать, что оно бьётся, как кузнечный молот. Она сказала мне, что при определённых обстоятельствах такая вещь может привести к смертельному исходу.

Я не упоминаю те случаи, когда она покидала своё тело на один или несколько часов, предоставляя, таким образом, возможность тому или иному Учителю контролировать работу над «Разоблачённой Изидой», но лишь с таким недолгим переходом с внешнего на внутренний план сознания.

С другой стороны, между этими двумя вестниками было большое различие. Сен-Жермен очень часто, когда беседа касалась какой-либо эпохи прошлого, описывал то, что тогда произошло, как если бы он там присутствовал.

По словам барона Глейхена, «он обрисовывал самые незначительные обстоятельства, манеры и жесты ораторов, даже помещение и место, где они находились, настолько реалистично и подробно, что это наводило на мысль, что мы слушаем человека, который действительно там побывал.

Он знал, вообще, историю поминутно, и так естественно представлял ситуации и сцены из прошлых столетий, как мог бы сделать какой-либо свидетель, сообщающий о своём недавнем приключении».

Открытия в области психометрии позволяют нам легко понять, что Сен-Жермен, очевидно, будучи адептом, мог просматривать в «галереях астрального света эпизоды любой исторической эпохи с деталями архитектуры, обстановки и художественного оформления, а также с внешним видом, действиями, речами и жестами людей той эпохи.

И распространяя, как паук паутину, свои наблюдения в различных направлениях, он мог получать любые факты. Не будучи воплощённым в то отдалённое время, он, таким образом, делался истинно видящим и слышащим свидетелем событий рассматриваемого периода».

Такова великолепная потенциальная возможность эпохального открытия Бьюкенена. Разве мы не находим в «Душе вещей» Дентона множество случаев, где обученные психометристы делали то же самое? И если члены семьи Дентона могли делать так много без предварительного оккультного обучения, почему бы столь великому человеку, как Сен-Жермен, не быть в состоянии делать намного больше?

Выше мы отметили, как он постоянно мистифицировал чрезмерно любопытных людей всех рангов – королей, аристократов и простолюдинов – пытавшихся раскрыть тайну места и времени его рождения.

Разве мы не видели, что Е.П.Б. применяет те же самые уловки по отношению к своим назойливым «исследователям»? Иногда она могла сказать, что ей восемьдесят лет, иногда – что она родилась в восемнадцатом столетии, и у нас есть в доказательство отчёт корреспондента газеты, который после наблюдения за нею в течение вечера сообщил, что она показалась ему в один момент старухой, а в следующий – молодой девушкой, в то время как несколько человек видели физически проявляемое изменение её пола.

Можно привести такой случай: когда мы с нею были одни в комнате нашего «Ламасерия» в Нью-Йорке, я увидел выходящего из её тела Учителя с его индийским обликом и чёрными волосами, затмившего, таким образом, в тот момент сидевшую передо мною женщину европейского типа с голубыми глазами и светлыми волосами.

Леклэр говорит в доказательство потрясающей памяти графа, что «он мог повторить точно и дословно содержание газеты, которую просмотрел за несколько дней до этого; он мог писать обеими руками одновременно: правой – стихотворение, левой – дипломатический документ величайшей важности.

Множество свидетелей, живших в начале этого столетия (18-го), могли бы подтвердить его изумительные способности. Он читал запечатанные письма, не прикасаясь к ним, и даже до того, как ему вручали их».

Здесь можно снова вспомнить искусство того же самого вида, которое Е.П.Б. демонстрировала в присутствии свидетелей, включая меня самого. Она не только читала не вскрытые письма, не прикасаясь к ним, но и могла взять карандаш и написать их содержание, как в случае с м-ром Мэсси и другими в Нью-Йорке, и с австралийским профессором Смитом в Бомбее, хотя последний случай интереснее.

Однажды утром Дамодар одновременно получил четыре письма, в том числе записки махатм, которые мы нашли после их вскрытия. Они были из четырёх разных мест, судя по штемпелям на конвертах. Я вручил их проф. Смиту. С учётом того, что мы часто находили похожие записки в нашей почтовой корреспонденции, я попросил его осторожно исследовать каждый конверт, чтобы попытаться найти признаки какого-либо возможного вмешательства.

Когда он возвратил их мне с утверждением, что всё было совершенно удовлетворительно, насколько он мог заметить, я попросил Е.П.Б. приложить их к её лбу, чтобы определить, нет ли в каком-либо из них сообщения махатм. Она сделала это с некоторыми из тех, что были у неё в руках, и сказала, что в двух есть такие записки.

Когда она прочитала сообщения с помощью ясновидения, я попросил проф. Смита, чтобы он сам распечатал их. После ещё одного тщательного исследования он разрезал конверты, и все мы увидели и прочитали сообщения в точности, как Е.П.Б расшифровала их оккультным зрением.

Однако существует феномен, не упоминаемый в отчётах о Сен-Жермене, – перехват писем в почте, что, по моему мнению, можно отнести к самым замечательным вещам, о которых я когда-либо свидетельствовал.

Подробно об этом рассказано в ЛСД, 1:35-37, но я попытаюсь изложить в нескольких словах. Я приехал из Нью-Йорка в Филадельфию навестить Е.П.Б., поскольку позволил себе немного отдохнуть после того, как закончил обзор прессы о книге «Люди с того света».

Намереваясь пробыть здесь только два или три дня и не зная своего филадельфийского адреса, я не оставил инструкций для пересылки моей почты; но видя, что она настаивает на продлении моего визита, я пошёл в местное почтовое отделение, дал адрес её дома и попросил, чтобы мою почту пересылали туда.

Я ничего не ожидал, но так или иначе был вынужден это сделать. В тот же день письма из Южной Америки, Европы и некоторых западных штатов были доставлены почтальоном по адресу Е.П.Б., написанному карандашом на каждом конверте.

Но – и это подчёркивает очевидную ценность феномена – нью-йоркский адрес не был вычеркнут, нью-йоркский почтовый штемпель не появился на оборотной стороне конвертов, как доказательство, что они дошли по адресу, известному моим корреспондентам.

Даже не имея особых знаний о почтовых делах, можно понять большую важность этих деталей. Теперь, при вскрытии писем, которые я получил таким способом во время моего двухнедельного посещения коллеги, я нашёл во многих из них, если не во всех, записки, написанные тем же самым почерком, какой был в письмах, полученных в Нью-Йорке от Учителей; они были сделаны или на полях, или в любых других пробелах, оставленных авторами писем.

Записки представляли собой или некоторый комментарий к характеру и мотивам автора, или касались дел общего содержания, связанных с моими оккультными исследованиями.

Многие свидетельства говорят о важной роли Сен-Жермена, которую он играл в текущей политике нескольких государств. Говорят, что он имел непосредственное отношение к вступлению на российский престол императрицы Екатерины.

Он был близким другом прусского Фредерика Великого, французского Луи XV, ландграфа фон Хессена, многих принцев и других известных аристократов. Много лет он занимал важное место в общественной мысли различных дворов и наций, но в 1783 году внезапно исчез из поля зрения с той же самой таинственностью, какой сопровождался его выход на сцену.

У нас вообще нет никакого свидетельства о его смерти, за исключением заявления его друга принца Гессен-Кассельского, что он умер в 1783 году, проводя некие химические эксперименты в Эккренфёрде в Шлезвиге. Нет абсолютно никакого исторического свидетельства о последней болезни или смерти человека, который много лет возбуждал дворы Европы, ни одного слова о передаче предполагаемого колоссального состояния в драгоценных камнях и золоте, принадлежавшего ему.

Как говорит Леклэр: «Человек, у которого была столь блестящая карьера, не может быть аннулирован так внезапно, чтобы исчезнуть в забвении».

Кроме того, тот же самый автор говорит: «Сообщалось, что у него была очень важная встреча с российской императрицей в 1785 или 1786 году.

Рассказывали, что он явился принцессе де Ламбалль, когда она была перед революционным трибуналом, незадолго до того, как палач отрубил ей голову, и в 1793 году – Жанне Дюбарри, любовнице Луи XV, в то время как она ждала фатального удара.

Графиня д’Адемар, умершая в 1822 году, оставила примечание, датированное 12-м мая 1821 года, прикреплённое булавкой к основной рукописи, в котором она говорит, что видела месье де Сен-Жермена несколько раз после 1793 года, а именно, при казни королевы (16 октября 1793 г.); 18-го брюмера (9-го ноября 1799 г.); на следующий день после смерти герцога Энгиенского (1804 г.); в январе 1813 года и накануне убийства герцога Беррийского (1820 г.)».

Нужно заметить в этой связи, что эти позднейшие посещения графини д’Адемар после исчезновения у принца Гессен-Кассельского и его мнимой смерти, возможно, были осуществлены так же, как делал Учитель, посещая меня в Нью-Йорке, – в спроецированном астральном теле.

В статье м-с Купер-Оукли цитируются «Мемуары» Грэйфера, где утверждается, что Сен-Жермен сказал ему и барону Линдену, что он должен исчезнуть из Европы приблизительно в конце 18-го столетия, найти себе прибежище в районе Гималаев, и добавил: «Я отдохну; я должен отдохнуть. Ровно через восемьдесят пять лет люди снова увидят меня. Прощайте, я люблю вас».

Дата этой встречи может быть приблизительно определена из другой статьи в той же самой книге, где сказано: «Сен-Жермен был в 1788, или 1789, или 1790 году в Вене, где нам была предоставлена честь встретиться с ним».

Если мы возьмём первую дату, то восемьдесят пять лет приводят нас в 1873 год, когда Е.П.Б. прибыла в Нью-Йорк, чтобы найти меня; если – вторую, то эти восемьдесят пять лет совпали бы с нашей встречей в Читтендене; если – третью, то это дата основания Теософического Общества и начало работы над «Разоблачённой Изидой», в которой, по моему глубокому убеждению, Сен-Жермен был одним из соавторов.

Таким образом, очень кратко, но всё же, надеюсь, добросовестно я проследил связь между этими двумя таинственными персонажами: Сен-Жерменом и Е.П. Блаватской, как я полагаю, – вестниками и агентами Белой Ложи.

Один был послан, чтобы помочь в координации сходящихся линий кармы, которые должны были вызвать политический катаклизм 18-го столетия со всеми его ужасными последствиями и выпустить моральный циклон, который очистил бы социальную атмосферу мира.

Другая прибыла, чтобы возвестить через наше Общество новое царство духовной мысли, когда материализм должен был встретиться со своим Ватерлоо.

«Теософист«, 1905 г.

Пер. с англ. С. Зелинского